Вверх по течению - Страница 75

И вот так по каждой мелочи.

Но никакой новой информации из этого общения я не вынес. Надеюсь, что мои инквизиторы тоже.

М-да… А вот доктора в тот день я так и не дождался.

27

На следующий день с самого утра, еще до завтрака, меня посетил наконец-то настоящий врач. В золотом пенсне на носу и даже в белом халате, из нагрудного кармана которого торчала деревянная трубочка стетоскопа.

Доктор быстро разобрался с моей раной. Сказал, что динамика заживления положительная. Перевязал меня снова. Уже по-нормальному, без этого дурацкого приматывания к телу левой руки, отчего я сразу почувствовал себя лучше. Все же играть в каплея Плотто не входило в мои жизненные планы, хотя я сильно зауважал моряка, когда оказался в его шкуре. Мне до его ловкости пользоваться одной рабочей рукой никогда не подняться.

Пожелав мне скорого свидания завтрашним утром, врач, торопливо собрав свой саквояж, покинул мое узилище.

Меня покормили завтраком и вывели на получасовую прогулку наматывать круги вокруг флигеля в сопровождении двух кирасир при палашах и револьверах в кобурах. Забавное, должно быть, зрелище. Особенно со стороны.

Потом продолжился вчерашний допрос ротмистром. Также в виде доверительной беседы двух искателей истины.

Наконец я не выдержал и задал мучивший меня всю ночь вопрос:

— Господин ротмистр, вы вчера сказали, что я подозреваюсь в шпионаже, но так и не объснили мне, в чем выражаются ваши подозрения, — попробовал я вытянуть немного информации из своего инквизитора.

— Дойдем и до этого, фельдфебель. Как только я проясню для себя некоторые нюансы, так сразу… Не буду вас держать в неведении лишнее время. Вот, к примеру, я очень интересуюсь такой деталью: вы специально поджидали капитан-лейтенанта Плотто во дворе казармы?

— Нет, — ответил я совершенно честно. — Я встретился с ним там случайно. Даже не встретился. Точнее, это он меня окликнул. Со спины. А так я мог его и не заметить. Стыдно сказать, но я любовался своим аттестатом об образовании и думал о том, как он мне может помочь по службе.

— Угу, похвальные мысли, — кивнул ротмистр. — А что было дальше?

— Капитан-лейтенант попросил меня подбросить его до полигона, там его ждали дела. И я согласился. Место в санках было. Лошадь у меня сильная.

— А что за дела возникли у капитан-лейтенанта Плотто на вашем полигоне? Вы это знаете?

— Простите, господин ротмистр, но пока я не увижу вашей подписи о том, что вы обязались хранить военную тайну, связанную с этим проектом, боюсь, я ничем не смогу удовлетворить ваше любопытство.

И даже скрестил руки на груди, показывая тем самым, что мой ответ окончателен.

— Даже так? — ухмыльнулся ротмистр. — Отдаете ли вы себе отчет, фельдфебель, что мы все-таки контрразведка и охрана государственных и военных тайн — это наша стезя и обязанность перед отечеством и императором.

— Тем не менее, господин ротмистр, я не буду говорить об этом ни с кем, кто не имеет соответствующего допуска. Покажете мне допуск к этой теме на себя, тогда и побеседуем с полным моим расположением, только без записей. Мало ли к кому они могут попасть потом.

— Плохо же вы думаете о нашем департаменте.

— Отнюдь. Просто прикидываю, сколько в нем народу, не имеющего этого допуска, к которому могут попасть эти записи.

— А у вас такой допуск есть?

— Конечно, господин ротмистр. Иначе бы меня не могли привлечь к этому проекту.

— И какова ваша функция в этом проекте?

— Скажем так, консультант.

Предчувствуя дополнительные вопросы со стороны контрразведчика, поднял руку и твердо сказал:

— Больше ни слова об этом, пока я не увижу вашего допуска.

— Хорошо, — согласился ротмистр. — Но все же, почему именно к вам напросился капитан-лейтенант в санки? А не взял, к примеру, разъездной служебный транспорт.

— Я его об этом не спрашивал.

— Вы давно знакомы с Плотто?

— Давно. Еще по работе в армейском штабе в одном отделе.

— Куда вы заезжали до выезда из города?

— Только на квартиру к Плотто и в лавочку букиниста.

— Чья была идея посетить букиниста?

— Моя. Мне требовалось, пользуясь оказией, сдать не нужные мне уже учебники. Капитан-лейтенант против недолгой задержки не возражал. Я не столь богатый человек, господин ротмистр, чтобы отказываться даже от малых денег.

— Вот как? Интересная мысль… Это я про деньги… — усмехнулся ротмистр. — А пока начертите на плане города маршрут, по каким именно улицам вы ездили, а также отметьте местонахождение квартиры Плотто и лавки букиниста.

После того как я проделал требуемое, прочитал и подписал протокол, ротмистр встал, щелкнул крышкой серебряных часов.

— На сегодня у меня все. Приятного аппетита, фельдфебель. Да, доктор прописал вам для восстановления кровопотери после ранения красное сухое вино. Когда бы вы желали его получать, в обед или ужин?

— И много там того вина? — улыбнулся я.

— Не очень. Всего четверть литра за один прием в день.

— Тогда лучше в ужин. И у меня еще одна просьба как узника этого замка…

Ротмистр выгнул правую бровь.

— Не могли бы вы обеспечить меня свежими газетами или книгами?

Ротмистр несколько секунд подумал, усмехнулся и сказал:

— Вы как-то проявляли повышенный интерес к нашей древней литературе, не так ли? Думаю, «Сагу о княгине Милолюде» я вам достану. Естественно, в современном издании.

Вот сволочь! В учебнике писали о том, что это самый сложный древний трактат не только для толкования, но даже просто для чтения современным человеком. Бог с вами, ротмистр, у лейтенанта Наполеона Бонапарта на губе только свод Римского права был на латыни, и ничего, он выжил. Даже императором стал.