Вверх по течению - Страница 74

— Я, как вы уже отметили, ротмистр королевских кирасир Зоран Петч. Но в данный момент являюсь офицером департамента контрразведки по гарнизону города Будвица. Вот мои бумаги.

Он передал мне в руки свое удостоверение.

Я его посмотрел и вернул обратно. Все сходится.

В свою очередь спросил:

— Чем обязан скромный фельдфебель с полигона такому высокому вниманию?

А сам себе внутренне вдалбливаю, что главное тут мордой не торговать. Они контора — они пусть и доказывают что хотят. Я им тут не помощник. Так меня еще дед учил.

— Вот я и спрашиваю вас, старший фельдфебель, как вы дошли до жизни такой?

— Вообще-то я не дошел, господин ротмистр, меня сюда в карете привезли. Черной такой… Со шторками.

— Шутите? Не хотите отвечать на мой вопрос? — надавил слегка голосом контрразведчик.

— При всем моем к вам уважении, господин ротмистр, я не услышал вопроса. А то, что вы сказали, я способен воспринять только как шутку, не более. И давайте определимся, что сейчас здесь происходит? Если идет беседа двух воинов, то к чему тут писарь? А если это допрос под протокол, то к чему лишнее словоблудие? Я так и не услышал, на каком основании меня арестовали и держат тут за решеткой? Причем так экзотически арестовали — путем умыкания из госпиталя по дороге в санаторий для выздоравливающих раненых.

— Это связано с тем происшествием на дороге, где вас ранили… — пояснил офицер, но не до конца.

— Так я дважды давал показания по этому инциденту. Полиции и военной юстиции.

— Я читал их, — отметил ротмистр. — Но в силу некоторых обстоятельств не счел нужным закрывать это дело. Для меня эти ваши показания неполные.

— Они в чем-то расходятся с показаниями капитан-лейтенанта Плотто? — спросил я в свою очередь.

— Отнюдь. Совершенно идентичны. Даже в мелочах. Но вот есть некие обстоятельства, которые несколько по-другому проливают свет на произошедшее дорожное приключение.

— Если это допрос, господин ротмистр — а судя по тому, что писарь еще здесь, то это точно он, — то ведите его согласно процессуальному порядку. А для начала предъявите мне обвинение. Я слуга императора и в силу своего статуса имею определенные права.

— Ну что ж, старший фельдфебель Кобчик, вы не оставляете мне никакого маневра для беседы.

— Какая же это беседа, если она протоколируется. Так что перейдем в плоскость юридических отношений. Я хочу услышать обвинение, по которому я незаконно задержан.

— Мы контрразведка и императорским указом имеем право задерживать любого заподозренного в шпионаже или пособничестве врагу на срок до тридцати дней.

Так, значит. Я уже шпион. Картина Репина «Приплыли».

— Что вы молчите, фельдфебель?

— Я не молчу, господин ротмистр, я вас внимательно слушаю. Это вы остановились на половине фразы. И, откровенно говоря, не понимаю, каким образом все, что вы сейчас сказали, относится ко мне.

Ротмистр недовольно крякнул и все-таки высказался прямо:

— Старший фельдфебель Савва Кобчик, официально объявляю вам, что вы задержаны департаментом контрразведки по подозрению в шпионской деятельности на восточного царя. И теперь мне ничего не остается, как действительно начать допрос под протокол. Итак…

Ну да, а раньше писарь все за мной записывал просто для памяти благодарных потомков. Рассказывай сказки детям.

— Господин ротмистр, если я арестован, то почему меня не выводят на прогулку? Это грубейшее нарушение режима содержания. Тем более я ранен…

— Принимается, — невозмутимо ответил ротмистр на мою эскападу. — Я распоряжусь, и вас будут выводить на прогулку в тюремный двор.

— Благодарю, господин ротмистр. Но все же не могли бы вы конкретизировать выдвинутое мне обвинение?

— Подозрение, — поправил меня контрразведчик.

— Для меня это без разницы, раз я не в санатории, а в тюремном подвале.

— Всему свое время, фельдфебель. А пока надо заполнить паспортную часть протокола. Ваше имя, фамилия, возраст и национальность…

— А то вы их не знаете, господин ротмистр, раз читали прежние протоколы.

— Знаю. Но таков порядок, — развел он руками.

Допрос прервался ужином. А продолжать его мои инквизиторы даже не думали, потому что за окном стемнело. Да, не дошли тут еще до ночных допросов. Солженицына они явно не читали. Про следовательский конвейер… Отстой!

Пока ограничилось все тем, что я снова во всех подробностях пересказал им тот злополучный день. Причем ротмистр требовал от меня восстановить хронометраж дня.

— У вас же есть часы, и вы ими пользовались, так что смелее указывайте точное время, — настаивал ротмистр.

— Простите, а вы каждые пять минут смотрите на свои часы? У меня в тот день было только одно время, за которым я должен был следить. В полдень состоялся последний экзамен по физике, после которого мне вручили аттестат об окончании неполной средней школы. И все… Больше я в тот день на часы и не смотрел за ненадобностью.

— Хорошо. Вернемся к тому утру. Вы выехали с полигона сразу после завтрака.

— Так точно.

— Примерное время?

— Начало девятого.

— Вы никуда не заезжали по дороге в город?

— Как можно?! Иначе бы я не успел на экзамен. И так Ласка шла самой ходкой рысью всю дорогу.

— А куда вы заезжали до экзамена уже в самом городе?

— Только в винный погребок и еще в одну мясную лавку за копченостями. Вечером в кругу фельдфебелей должны были отметить мой аттестат. Обмыть, так сказать.

— Вот план города, — ротмистр вынул карту из планшетки. — Покажите на нем, где находятся эти лавочки… Хорошо… А теперь ваш маршрут между ними.